Конечно, когда в 1938 году летчица Ханна Райч показала миру, на что способен геликоптер, США не понравилось, что подобное сделали не они, передовые, здравомыслящие и с долларами, а голодные, но нахальные, склонные к мистике и аншлюсам нацисты. Действительно, с одной стороны соединенные, понимаете, штаты, президент Линкольн, братья Райт, наконец. С другой стороны – насмешки над Версалем, третий рейх, рейхсфюрер и рейхсмарки, сплошная хрустальная ночь…
Моментально нашелся американский патриот геликоптеров. По случаю, он оказался конгрессменом. Идя навстречу пожеланию трудящегося конгрессмена, в том же 1938 году конгресс США принял закон – правительству выделить 2 миллиона долларов на разработку геликоптеров для американской армии. Закон стал известен, как «Билль Дорси». По фамилии конгрессмена.
Что из выделенных двух миллионов дошло до проектирующих и строящих геликоптеры реальных пацанов, доподлинно неизвестно. Кое-что дошло. Свою долю получил настырный Ле Пейдж. Впрочем, впрок последователю Генриха Фокке это не пошло. Экспериментальный ХR-1A поперечной схемы оказался не слишком удачным, и довольно быстро обрел спокойствие в музее.
Первые успешные всходы на американском поле серийного производства геликоптеров появились в 1944 году. Возглавил серию серий Игорь Сикорский. Его опытный одновинтовой геликоптер R-4 (экспериментальный XR-4) совершил первый полет 13 января 1942 года, а уже с апреля 1944 года его серийные клоны, получившие армейское обозначение HNS-1 “Hoverfly”, корректировали огонь артиллерии, спасали раненых, снабжали войска боеприпасами в ходе боевых действий в Китае, Бирме, на островах Тихого океана. Вскоре чести быть запущенными в серийное производство удостоились еще два одновинтовых «Сикорских»: экспериментальный R-5 (VS-337), получивший армейское обозначение S-51 “Dragonfly”, а также S-55 c армейским обозначением H-19 “Chickasaw”. Эти машины поступили в эксплуатацию, соответственно, в 1947 и 1950 годах.
Сикорский показал, что счастье не в поперечной схеме. Одними из первых примеру российского эмигранта последовали ветеран винтокрылой техники Артур Янг, и «удачно выбравший отца» Стенли Хиллер. В серийное производство пошли созданные этими талантливыми конструкторами одновинтовые геликоптеры: легендарный Bell 47 “Sioox” и UH-17 “Raven”. Начиная с 1947 и 1950 годов, соответственно, эти геликоптеры успешно применялись в Корейской войне, в некоторых других локальных конфликтах.
Удача на окученной Сикорским геликоптерной почве сопутствовала и другому российскому эмигранту – Фрэнку Пясецкому. Пясецкий отказался от обеих апробированных в серийном производстве схем – и от поперечной, и от одновинтовой. Оригинальный конструктор стал первопроходцем схемы продольной. Его экспериментальная машина продольной схемы Н-25 совершила первый полет 8 марта 1948 года. В 1949 году под армейским обозначением UH-25 “Army Mule” она начала регулярную эксплуатацию. В общей сложности заводы Пясецкого изготовили и поставили армии порядка 400 экземпляров «армейских мулов».
В СССР ощущался дефицит конгрессов и колбасы, но средства на авиацию власти находили. Впервые, в 1947 году, символической серией в количестве 8 машин стал выпускаться геликоптер Г-3 (геликоптер 3) поперечной схемы конструкции Братухина. Машину пытались использовать в целях обучения летчиков, но из-за летных и технических недостатков эти попытки были прекращены уже в 1950 году.
Гораздо более успешной оказалась судьба одновинтового милевского вертолета Ми-1, близкого по характеристикам к геликоптеру Сикорского S-51. Первый полет опытного экземпляра машины состоялся 28 сентября 1948 года, два года спустя пошла серия, в ходе которой в общей сложности было изготовлено более 3000 экземпляров Ми-1 различных модификаций.
Патриарху российской авиации Николаю Камову удалось внедрить в серийное производство вертолет Ка-10М соосной схемы в 1950 году.
Корейская война сделала очевидной и наглядно-зримой военные возможности вертолетов, а также серьезное отставание российской вертолетной техники от американской. Для исправления положения в начале октября 1951 года на совещание в Кремль были вызваны Н. Камов, М. Миль, И. Братухин, А. Туполев, и С. Ильюшин. Последующие решения Правительства СССР послужили своего рода российским «Биллем Дорси», в более целенаправленном и, пожалуй, более эффективном исполнении.
